Современная финтех-революция, которая началась около 2010 года, не привела к массовому банкротству традиционных бизнесов. Сценарий конца света для финансовых компаний, написанный руководителями стартапов, не осуществился. Мы убедились, что Морган Стэнли и Голдман Сакс на Уолл-стрит, Fidelity Investments и Чарльз Шваб в управлении капиталом, Citi и Банк Америки в сфере розничных банковских услуг все еще здесь. Все предположения 2013–2015 годов о том, что молодой бизнес «разрушит» действующие финансовые учреждения, были опровергнуты. Кредитные стартапы, такие как SOFI и LendingClub, должны были убить монстров BofA или Citi, роботов-консультантов, таких как у Betterment и Wealthfront, вытеснить Шваба и Fidelity. Вместо этого предприниматели сменили пластинку, говоря о партнерстве с действующими учреждениями, а не заменяя их. Даже успешные стартапы готовы продаться вместо того, чтобы развивать свой бизнес.

Итак, стартапы FinTech, финансируемые венчурным капиталом, в последнее десятилетие были просто отвлекающими факторами?

FAANG (Facebook, Amazon, Apple, Netflix and Google) встраиваются в цепочку создания стоимости между клиентом и финансовым учреждением, влияя на решения клиентов и их отношения с учреждением. Производители финансовых продуктов сдают позиции дистрибьюторам, а диджитализация регулирует дистрибьюторские отношения. Прозрачность и конкуренция снижают комиссионные, в то время как цифровые технологии помогают клиентам легче менять поставщиков. 

Есть много других способов, которыми стартапы и появляющиеся технологии форсируют изменения, что имеет серьезные последствия для структуры отрасли, прибыльности, роста и даже нашей собственной карьеры. Вот некоторые из них:

Стартапы не разрушили, но определенно встряхнули рынок. Дэвид Соломон и Джейми Даймон, возможно, не часто признают это, но их банки чувствуют жар от стартапов. Молодые бизнесы устанавливают темп инноваций, внедряют новые стандарты обслуживания клиентов, создают лучший пользовательский интерфейс и новые бизнес-модели, устраняющие проблемы агентств и конфликты интересов, которые есть у действующих учреждений. “Единорогов” может быть лишь несколько, но стартапы коллективно управляют повесткой дня в сфере финансовых услуг, вынуждая банки создавать инновационные группы, отделы корпоративного венчурного капитала (CVC) и даже развертывать свои собственные суббренды, подобные стартапам.

Финтехи могут увести лучших клиентов банка. Исторически финансовые учреждения конкурировали друг с другом по размеру и масштабу. В страховании бизнес-модель состоит в том, чтобы объединить риски миллионов клиентов. Люди с низким риском субсидируют высокорисковых клиентов. Поэтому, когда страховые стартапы, такие как HealthIQ, используют хитроумные опросы и альтернативные данные для выявления наиболее здоровых людей, а затем уводят их у традиционных страховщиков, таких как State Farm или GEICO, это подрывает всю бизнес-модель страховщиков и снижает их прибыль. Это происходит во многих секторах финансов – от управления активами до кредитования студентов (например, SOFI).

Нарушение модели перекрестного субсидирования. Рентабельность крупных финансовых учреждений уже давно основана на перекрестном субсидировании. Коммерческие банки исторически теряли деньги на операциях по переводу денег, только для того, чтобы зарабатывать на высоких валютных сборах. Розничные брокеры предлагают дешевое исполнение сделок, вместо этого зарабатывая на потоке заказов и инвестиционных советах. Но стартапы нарушили модель перекрестного субсидирования крупных фирм, атаковав узкие, индивидуальные услуги, предлагая значительно лучшую стоимость, удобство или дополнительные сервисы. Это вынуждает традиционные компании снижать сборы, в то же время увеличивая их расходы. Например, Transferwise и другие атаковали монстров, таких как Western Union, в сфере денежных переводов. 

Должностные лица понимают, что им самим не нужно строить стену. «Build it inhouse» – мантра финансов в течение долгого времени. Создание всей продуктовой линейки и предложение ее клиентам было ключевым элементом дифференциации и стратегии. Это быстро меняется. Традиционные бизнесы пытаются оправдать ожидания клиентов и осознают, что могут интегрировать «кирпичики» других людей в свою «стену продукта». Банки, брокеры и страховые компании пытаются стать платформой, на которой интегрированы сторонние сервисы. До тех пор, пока они поддерживают отношения с клиентами. Если использовать аналогию с жильем, финансовые компании хотят стать генеральными подрядчиками, координируя и обслуживая других поставщиков услуг для конечных клиентов. Проблема в том, что цифровая экономическая модель не вмещает слишком много генеральных подрядчиков, она называется «победитель получает все».

Появляются странные приятели. Нетрадиционные партнерства рождаются по мере того, как бизнес становится цифровым. Uber и Spotify стали партнерами, поэтому клиенты Spotify приветствуются в Uber со своим музыкальным плейлистом. Подобные странные пары появляются в финансовых услугах, чтобы повысить обоюдную ценность и использовать цифровые возможности. Проблема в том, что банки не думают нестандартно, когда речь заходит о партнерских отношениях. Совместный брендинг кредитной карты с НФЛ считается высшим достижением. Финансовые компании должны лучше понимать цепочки создания стоимости и использовать цифровые технологии для развития инновационных партнерских отношений. Точно так же, как Банк Америки сотрудничает с Digital Upstart Cardlytics, используя свою платформу анализа данных для поддержки предложений банка по картам.

Выпускники Гарварда уходят в стартапы. Гарвард, UPenn, MIT … Уолл-стрит и крупные финансовые институты всегда были лучшим выбором для выпускников престижных ВУЗов. Уже нет. Традиционные финансовые компании борются за привлечение лучших специалистов, в то время как самые умные выпускники предпочитают работать в высокотехнологичных, цифровых фирмах, стартапах или решают стать предпринимателями. Эта проблема усугубляется тем фактом, что финансовые компании отчаянно ищут не банкиров или инвестиционных аналитиков, а техников с навыками анализа данных, DLT и машинного обучения. В 2018 году только на Уолл-стрит было открыто 9500 вакансий в сфере цифровых технологий!

Вывод: какие изменения произошли в финансовых услугах?

После 5-7 лет бурного роста стартапов фраза генерального директора FinTech «мы идем за тобой, JPMorgan» превратилась в хныканье. Хотя есть десятки тысяч стартапов, в мире всего около 50 “единорогов”, поэтому масштабирование остается огромной проблемой.

Но крупные финансовые компании не должны успокаиваться. Еще рано говорить о том, что «стартапы мертвы». Мы все еще в начале второго этапа роста. Первый этап был 2012–2018 гг., Второй этап – 2019–2025 гг. А к третьему этапу, начиная с 2026 г., возникнет новая финансовая индустрия. Изменения не произойдут быстро, но будут похожи на айсберг, который кажется маленьким над поверхностью, в то время как серьезная опасность скрывается ниже.

Разрушение – не единственная линза, через которую мы должны исследовать влияние стартапов. Подобно тому, как Napster потерпел неудачу, но изменил музыку навсегда, отдельные финтехи могут не стать богатыми, но им удастся изменить статус-кво. К 2022 году, когда мы посмотрим на влияние, которое оказали финтехи, станет очевидно, как они все изменили: им удалось пробудить традиционные бизнесы от спячки, изменить прибыльность отрасли и реорганизовать производственно-сбытовые цепочки.

Душянт Шахрават, директор инвестиционно-банковской группы Rosenblatt Securities FinTech на Уолл-стрит

Bank.ua. Авторский перевод статьи Taking Stock Of FinTech Startups: Major Disruptors Or Mere Distractions? (с) Forbes.com